Содержание → ГОРИ-ГОРИ ЯСНО → Часть 1
Часть 1. Глава 40.
И собственный сказал толкнул в лицо.
Полупросвеченный утренним солнцем, на Божемойку чуть ли не с ясного неба сыпался быстрый слюдяной снежок. Он ложился на карнизы и асфальты, помаленьку наращивал сугробчик, венчающий покинутое воронье гнездо, а над книжным лотком почему-то замедлял падение и мельтешил, тускло пересверкивая, подобно вытряхнутой в воду рыбьей чешуе.
Молодой лидер баклужинских коммунистов-выкрестов Никодим Людской, кряжистый здоровяк в чёрной заснеженной рясе, перехваченной вервием, остановился перед лотком и бодливо уставил на продавщицу выпуклый loginshop.ru лоб, чем сильно её встревожил.
– Вот… не желаете ли? – пролепетала она, торопливо поправляя, а заодно и перекладывая товар: духовное – поближе, бездуховное – подальше, с глаз долой. С тех пор как средства массовой информации оповестили свет о том, что в Мавзолее опять заплакала мироточивая мумия вождя, население Баклужино стало относиться к представителям комправославия с боязливым уважением.
Правую ладонь подошедший прижимал к груди, как бы пытаясь смирить сердцебиение, поэтому новенький томик Ветхого Завета издательства «Жидопись» он принял левой. Недовольно засопев, взглянул на корешок. «Минздрав Суслова предупреждает: умерщвление плоти вредит вашему здоровью», – было вытеснено там.
«Смотря, чьей плоти», – угрюмо подумал Никодим. Того, кто сочинил предупреждение, он, пожалуй, бы и сам умертвить не отказался. Хотя, строго говоря, последствия такого поступка тоже полезными для здоровья не назовёшь. Отбыв по юношеской бездуховности полтора года за взлом продовольственного склада, Никодим мог утверждать это наверняка.
Как и многие политики-вундеркинды, в лидеры он угодил благодаря своему возрасту – юностью руководителя движение пыталось прикрыть крайнюю ветхость прочих своих идеологов.
Вскоре Никодим уразумел, что ни одна снежная чешуйка так и не опустилась на лоток. А точка-то, получается, заговорённая. Колдуют поганые, колдуют… Ну, это мы сейчас исправим.
Вернул книгу и, медленно усмехнувшись, отнял ладонь от сердца. Продавщица ахнула, округлила глаза. На чёрной рясе пылал искусно выпиленный из фанеры чудотворный Орден Ленина. Вообще-то каждому очередному лидеру коммунистов-выкрестов полагалось носить подлинный переходящий Орден, но в реликвии содержалось золото высокой пробы, а Никодим, ещё будучи комсобогомольцем, дал обет не прикасаться к «жёлтому дьяволу».
Взвизгнув, продавщица кинулась застилать книги плёнкой, но было поздно: не устояв против идеологически выдержанной благодати, заклинание распалось – и весь круживший над лотком снег с шорохом хлынул вниз, присыпая слой за слоем глянцевые яркие обложки.
Никодим повернулся и, снова прикрыв Орден от влаги, тяжкой косолапой поступью двинулся через площадь к магазину «Противотовары», в витрине которого красовались пара антисервизов, контрсервант, три противотумбы бельевые, а в подвале таился конспиративный агитхрам имени царя Давида и всей кротости его.
Иностранного слова «кандидат» Никодим не любил и предпочитал называть тех, кто горел желанием вступить в Коммунистический союз богобоязненной молодёжи, исконным выражением «оглашенные». Таковых в агитхраме собралось семеро. Когда Никодим вошёл, все встали. Длинное, напоминающее тир подземелье было освещено несколькими лампами дневного света и оснащено двумя лозунгами: «Откровение Иоанна – в жизнь! » и «Вопиющему преступлению – вопиющее наказание! »
Ответив на приветствие, Никодим направился было к кафедре, как вдруг с недоумением заметил, что правый глаз каждого питомца перехвачен наискосок чёрной повязкой.
– В пираты, что ли, собрались? – буркнул Никодим.
Оглашенные переглянулись, помялись.